Статистика такова: если взять количество людей, употребляющих алкоголь, за 100%, то оказывается, что лишь 30% из них больны алкоголизмом. Если принять эти 30% за 100%, то лишь 20% из них обращаются за помощью, 4% доживают до состояния «вон тот мужик в канаве», а 76% просто-напросто умирают.
Пьяниц выгоняют с работы, лишают зарплаты, премии.
В больницах до сих пор практикуются различные методы лечения, основанные на страхе смерти: «Мы тебе вводим в организм такой препарат, который вызовет удушье и, возможно, смерть, если ты выпьешь».
При этом лишь сравнительно недавно, в 1953 году, официальной медициной был признан факт, что алкоголизм — это не дурная привычка, не результат безволия, а одна из самых тяжелых болезней: хроническая, неизлечимая и смертельно опасная. Очень часто смерть от инфаркта, инсульта, в автомобильных авариях, от болезней желудка, печени является результатом алкоголизма.
Есть еще одна причина, почему избегают говорить о своей болезни, — это ощущение бессилия и безнадежности. «Все равно ничего нельзя сделать. Алкоголиков — десятки миллионов. Всех не вылечишь». Так думает большинство.
Здесь хочется вспомнить старинную притчу:
«Один человек вышел на берег океана и увидел, что шторм выбросил на песок тысячи медуз, которые сохли и погибали под солнцем. В отдалении он заметил старика, который шел по пляжу, поднимал медуз и бросал их в воду. Человек подошел к старику и спросил: „Зачем ты тратишь время? Их здесь так много, что, даже если ты и спасешь нескольких, твои усилия не будут иметь никакого значения". Старик взял трех медуз и бросил их в воду одну за другой со словами: „Ну что ж, эти три сегодня не умрут. И для них это имеет значение"».
Мы сегодня все-таки находимся в несколько лучшем положении, вокруг нас довольно много людей, готовых помочь больным не только выжить, но и начать выздоравливать. И в первую очередь — это люди из Сообщества АА.
Однако, что же такое алкоголизм? Я не буду влезать в медицинские дебри, тем более что ничего в медицине не понимаю. Выздоравливаю лишь благодаря Богу, группе АА и Программе. Скажу только, что алкоголизм отнесен Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) к так называемым болезням зависимостей и зарегистрирован в 1953 году под № 303.
Суть алкоголизма заключается в том, что организм человека настолько зависим от алкоголя, что эта зависимость приобретает патологический характер. (Кстати, зависимость от алкоголя отнюдь не единственная. Например, существует зависимость от азартных игр, от еды, от поглощения сладкого, не говоря уже о такой страшной зависимости, как зависимость от наркотиков.)
Живя рядом с алкоголиком, можно подумать, что имеешь дело с двумя разными людьми. Несмелый, робкий, вежливый человек после выпивки вдруг становится крикливым и агрессивным. Серьезный, плохо поддающийся чьему-нибудь влиянию или дурному настроению «крутой» господин, напившись, становится невыносимо болтливым, а иногда сентиментальным и даже плаксивым.
Отсюда можно сделать первое предположение: алкоголизм — это болезнь эмоций. Если алкоголик чего-нибудь боится, он пьет «для храбрости», если его что-то мучает, он пьет, чтобы заглушить боль. А по мере того как пьянство усиливается, появляется все больше причин для страха, растерянности и одиночества.
Если человек, не умеющий справляться со своими эмоциями, впадает в сильную депрессию, если его мучает страх, пусть даже безотчетный, если он чувствует неуверенность в себе или, наоборот, испытывает сильное возбуждение, эйфорию, он не знает других способов справиться со своими эмоциями, кроме выпивки.
Таким образом, алкоголизм — это в первую очередь болезнь духа. Но это еще и болезнь разума и тела.
Каковы же признаки заболевания алкоголизмом? О зависимости от алкоголя можно говорить, когда он начинает руководить жизнью человека и становится самым важным в его жизни. Если передо мной вставал вопрос, что выбрать: алкоголь или семью, алкоголь или работу, я всегда отдавал предпочтение алкоголю.
Правда, это уже довольно развитая стадия алкоголизма. Очень большое количество людей могут считаться алкоголиками, если у них появляются проблемы после употребления алкоголя: неприятности в семье, на работе, столкновения с милицией и так далее. Вообще же члены Сообщества АА никогда не ставят диагноз. Они считают, что каждый человек должен решить сам, следует ли ему бросить пить.
Как же развивается эта болезнь?
...Я помню времена, когда выпивал всего лишь бокал шампанского на Новый год, пару рюмок водки в рюмочной или сто пятьдесят граммов коньяка с лимончиком в «разливухе». Мне нравилось состояние кайфа, и, кроме того, за рюмкой можно было легко решить любую проблему или с помощью рюмки отвлечься от неприятностей. Правда, уже тогда я замечал, что мои собутыльники, которых я угощал, такие щедрые на обещания за столом, частенько забывали о них на следующий день. Но я относил это к их личным качествам. Если же кто-то угощал меня, я тоже щедро обещал дружбу и помощь, но, протрезвев, думал о том, что обещания обещаниями, а жизнь гораздо сложнее, и вовсе не обязательно выполнять то, что обещал по пьянке. Здесь все казалось легким. Такой уж замечательный этот пьяный мир!
Постепенно моя восприимчивость к алкоголю увеличилась. Я мог выпить довольно большое количество водки без особых последствий для себя. Меня не тошнило по утрам, и я не стремился опохмелиться.
Не раз я, удрученно вздыхая, но с тайной хвастливостью, говорил сослуживцам: «Вчера, зараза, пришлось больше литра в себя закинуть. И куда только она, проклятая, лезет!» И тут же договаривался с очередным собутыльником в конце работы забежать «ударить по коньячку». Начиналось как обычно: сто граммов коньяка, сто шампанского (в один стакан) и конфетка. Потом шла вторая порция, затем третья, потом бралась бутылка в магазине и распивалась в какой-нибудь столовке. Домой я, как правило, приходил если не «на бровях», то во всяком случае крепко навеселе.
Никакие упреки жены меня остановить не могли. Я, правда, обещал ограничить дозу, но при этом ссылался на свое «бычье здоровье» и на то, что мужик не может жить такой занудной жизнью, какую требует от меня жена: «Дом, работа, дом, снова работа и т. д».
«Должна же быть у меня какая-нибудь отдушина!» — восклицал я, при этом не представляя себе, какая еще может быть отдушина кроме хор-р-рошей пьянки!
...